Милгрэм подчинение. Эксперимент Милгрэма. Подчинение. Кратко об эксперименте Милгрэма

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Стэнли Милгрэм
Подчинение авторитету. Научный взгляд на власть и мораль

Переводчик Глеб Ястребов

Редактор Роза Пискотина

Руководитель проекта И. Серёгина

Корректор С. Мозалёва

Компьютерная верстка М. Поташкин

Дизайн обложки Ю. Буга

Published by arrangement with HarperCollins Publishers.

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

* * *

Моей матери и памяти моего отца

Предисловие к изданию Harper Perennual Modern Thought

Два наиболее значительных сюжета в западной культуре – сошествие Люцифера в ад и изгнание Адама и Евы из рая – объединяет одна и та же идея об ужасных последствиях неповиновения власти. Люцифер, «светоносный» и приближенный к Богу ангел – его называют еще «Утренней звездой» – отказывается исполнить веление Бога и почтить Адама, его новое совершенное творение. У него есть единомышленники среди ангелов. Они говорят, что существовали еще до Адама, да и вообще Адам – всего лишь смертный, в отличие от них, ангелов. В ответ Бог обвиняет их в гордыне и непослушании. Никаких компромиссов: Создатель призывает архангела Михаила, чтобы тот со своим воинством наказал отступников. Естественно, Михаил одерживает верх (ведь сам Бог на его стороне), а Люцифер – отныне ставший сатаной и дьяволом – низвергается в ад вместе с прочими падшими ангелами. Впрочем, сатана возвращается, чтобы доказать: правильно было не почитать Адама, ибо тот не только несовершенен, но, что еще хуже, легко поддался искушению змея.

Вспомним, что Адам и Ева в райском саду не ограничены в своих правах за одним маленьким исключением: нельзя вкушать от древа познания. Когда сатана в обличье змея соблазняет Еву только попробовать, она в свою очередь уговаривает мужа. Всего один кусочек запретного плода, и они прокляты и навеки изгнаны из рая. Отныне они обречены трудиться в поте лица, страдать и быть свидетелями конфликтов между своими детьми, Каином и Авелем. К тому же они утратили невинность. Хуже того, их грех неповиновения отныне и навеки распространяется на последующие поколения. И каждый католический ребенок несет последствия первородного греха за правонарушение Адама и Евы.

Понятно, что перед нами мифы, созданные людьми, причем людьми, облеченными властью (скорее всего, жрецами, служителями культа). Мифы витают в воздухе, в мировом космическом пространстве, а люди улавливают их и записывают. Но они несут, как и все притчи, важную мысль: подчиняйтесь власти / авторитету любой ценой . Стоит не подчиниться – и пеняйте на себя. Возникнув однажды, в дальнейшем мифология приспосабливалась к обстоятельствам, и теперь уже речь может идти о родителях, учителях, начальниках, политиках, диктаторах – обо всех, кто требует беспрекословного подчинения.

Снова и снова со школьной скамьи нам вбивают в голову: сиди на месте, пока учитель не позволит встать и выйти; молчи, а если хочешь что-то сказать, подними руку и получи разрешение; не жалуйся и не спорь с учителем. Все это усваивается настолько глубоко, что уважение к авторитету остается с нами в самых разных обстоятельствах, даже когда мы становимся взрослыми и зрелыми людьми. А ведь не всякий авторитет заслужен, а власть справедлива, законна и нравственна, и никто нас не учит отличать власть справедливую от несправедливой . Первая заслуживает уважения, а подчас и послушания (возможно, почти безоговорочного), а вторая должна возбуждать подозрение, недовольство, а в конечном счете протест и восстание.

* * *

Эксперименты Стэнли Милгрэма, посвященные подчинению авторитету – одно из важнейших исследований в общественных науках о центральных движущих силах этой стороны природы человека. Милгрэм первым стал изучать подчинение в контролируемой обстановке научной лаборатории. В каком-то смысле он продолжил традицию Курта Левина, хотя обычно его не принято считать последователем Левина, к каковым принадлежат, скажем, Леон Фестингер, Стэнли Шехтер, Ли Росс и Ричард Нисбетт. Тем не менее лабораторные исследования явлений, актуальных для реальной жизни, составляют суть представлений Левина о том, чем должна заниматься социальная психология.

Поначалу интерес Милгрэма к этой теме возник в ходе размышлений о том, с какой легкостью повиновались немцы нацистским властям в их дискриминационной политике в отношении евреев, и в конечном итоге позволили Гитлеру приступить к осуществлению «окончательного решения еврейской проблемы». Будучи евреем, молодой Милгрэм задавался вопросом, не может ли Холокост повториться в его собственной стране, при всей разнице культур и эпох. Многие полагали, что в Соединенных Штатах такое немыслимо. Однако у Милгрэма были сомнения. Верить в людскую доброту, конечно, хорошо, но ведь факт остается фактом: сколько зла в мире сделали самые обычные (даже во многом неплохие) люди, попросту следуя приказам! Английский писатель Чарльз Сноу предостерегает: больше преступлений против человечества было совершено во имя послушания, чем вопреки. Еще раньше учитель Милгрэма, Соломон Аш, продемонстрировал силу влияния группы на суждения студентов колледжа относительно ложных представлений о видимой реальности. Но там влияние было косвенным: создавалось расхождение между индивидуальным и групповым восприятием одного и того же явления. Проблему несоответствия восприятия участники эксперимента преодолевали, соглашаясь с большинством, чтобы не остаться со своим мнением в одиночестве. А Милгрэм хотел увидеть более прямое и непосредственное воздействие приказа, который заставляет человека действовать вопреки совести и нравственным принципам. Он задумал свое исследование так, чтобы возникла коллизия между нашими представлениями о том, что люди могли бы делать в такой ситуации, и тем, как они на самом деле повели себя в этом страшном испытании человеческой природы.

К сожалению, многие психологи, студенты и неспециалисты, полагающие, что знакомы с «экспериментом Милгрэма», в действительности знакомы лишь с одной его версией (скорее всего, посмотрев фильм «Подчинение» или почитав краткий рассказ в учебнике). И в чем только Милгрэма не обвиняли. Говорили, что для опыта он взял только мужчин, но так обстояло дело лишь поначалу, а затем все эксперименты были продублированы с женщинами. Или говорили, что он опирался только на студентов Йельского университета (где проходили первые опыты). Однако исследования Милгрэма включают 19 различных модификаций эксперимента, в них участвовали около 1000 человек в возрасте от 20 до 50 лет, и ни один не был школьником или студентом! Еще один суровый упрек: неэтично ставить человека, играющего роль учителя и полагающего, что его удары током причиняют боль исполнителю роли ученика, в положение, причиняющее ему столь тяжелые переживания. Думаю, разговоры об этичности пошли от фильма, где показано, как испытуемые мучаются и колеблются. Чтение же его статей и книг не вызывает ощущения особого стресса участников, которые продолжали слушаться, невзирая на очевидные страдания невинных жертв. Но сейчас я говорю об этом не с целью защищать или оспаривать этичность исследования, а с целью призвать читателей ознакомиться с авторским изложением идей, методов, результатов и дискуссий, – и понять, что именно делал Милгрэм. В этом еще одно достоинство книги.

Несколько слов о моей оценке книги. Прежде всего, перед нами самое репрезентативное и основательное исследование в социальной психологии и социальных науках благодаря величине выборки, систематическим вариациям, выбору самых разных простых людей из двух маленьких городов (Нью-Хейвена и Бриджпорта, штат Коннектикут), а также детальному объяснению методологических подходов. Более того, воспроизведение экспериментов во многих других культурах показало надежность выводов.

Будучи наиболее значимой демонстрацией способности социальных ситуаций влиять на человеческое поведение, эксперименты Милгрэма лежат в основе ситуационного подхода к поведенческим детерминантам. Показано неумение большинства людей сопротивляться все более бессмысленным приказам несправедливой власти, когда заявленные намерения авторитетного лица, начавшего опыт, выглядели вполне разумными. Казалось бы, исследователи-психологи могли задуматься о применении в разумных пределах наказаний, чтобы улучшить обучаемость и память. Однако нет смысла причинять «ученику» все большую и большую боль, когда тот уже хочет уйти, жалуется на сердце, а после удара в 330 вольт вообще перестает откликаться. Разве можно улучшить его память, когда он как минимум без сознания? Казалось бы, достаточно капли критического мышления, чтобы практически любой человек отказался продолжать эксперимент и повиноваться бессердечным и несправедливым указаниям. Однако большинство участников, дошедших до этой ступени, оказались, по выражению Милгрэма, запертыми в «агентном состоянии».

Обычные взрослые превратились в глупых послушных школьников, которые не знают, как без разрешения педагога покончить с неприятнейшей ситуацией. Встал ли кто-то в тот критический момент, когда удар током мог вызвать серьезные последствия для здоровья, пошел ли в соседнюю комнату проверить, что с жертвой? Прежде чем вы ответите, подумайте о другом вопросе, который я прямым текстом задал Стэнли Милгрэму: «Сколько участников-“учителей” спонтанно встали после финального удара током в 450 вольт и пошли узнать, как чувствует себя “ученик”?» Ответ Милгрэма: «Ни один! Ни разу!» Так что у взрослых людей наблюдается устойчивое следование примитивным правилам школьника: ничего не делать, пока не велит или не позволит преподаватель.

Мое исследование ситуационной власти (Стэнфордский тюремный эксперимент) позволило дополнить выводы Милгрэма. Это основа ситуационизма: Милгрэм изучал непосредственное влияние авторитета на людей, а я – косвенное влияние организации на всех, кто находится в ее сфере влияния. Я исследовал способность систем создавать и поддерживать ситуации доминирования и контроля над индивидуальным поведением. Кроме того, и у него и у меня ярко продемонстрировано влияние внешних обстоятельств на человеческие поступки и очевидны уроки, которые могут вынести и читатель, и зритель. (У меня тоже есть фильм «Тихий гнев» (Quiet Rage), вызвавший интерес во всем мире.) В обоих случаях возникают и фундаментальные вопросы об этичности всякого опыта, способного вызвать у участников дискомфорт и чувство вины. Свои представления об этике я детально изложил в книге «Эффект Люцифера: Почему хорошие люди превращаются в злодеев»1
Зимбардо Ф. Эффект Люцифера: Почему хорошие люди превращаются в злодеев. – М.: АНФ, 2015.

(2008). Когда я впервые представил результаты Стэнфордского тюремного эксперимента на ежегодном заседании Американской психологической ассоциации в 1971 году, Милгрэм был в восторге: мол, теперь его будут меньше ругать, так как я провел еще менее этичное исследование!

И наконец, возможно, читателям будет интересно узнать, что мы с Милгрэмом были одноклассниками в школе имени Джеймса Монро в Бронксе (выпуск 1950 года) и еще тогда приятельствовали. Он был самым смышленым в классе (и получил при окончании все знаки отличия), а я – самым популярным (меня называли «маленьким Джимми Монро»). Когда мы со Стэнли повстречались лет через десять в Йельском университете, он признался мне, что хотел быть самым популярным, а я в ответ признался, что хотел быть самым способным. Каждый из нас распорядился тем, что имел. В следующие десятилетия у нас было много интересных разговоров, и мы чуть не написали совместную работу по социальной психологии. К несчастью, в 1984 году в возрасте 51 года он умер от сердечного приступа. А нам в наследие оставил замечательные идеи: начав преимущественно с подчинения авторитету, позже Милгрэм расширил научные интересы до урбанистической психологии, проблемы «маленького мира», шести ступеней сепарации, эффекта Сирано и т. д. При этом он всегда творчески сочетал методы. Стэнли Милгрэм был тонким психологом, умеющим увидеть новую парадигму, способную обнажить старые истины или помочь переосмыслить скрытые принципы действия. Я часто задаюсь вопросом, какие новые явления Стэнли изучал бы в наше время, если бы был жив.

Филип Зимбардо

Январь 2009 года

Предисловие

Подчинение встречается на каждом шагу и легко может ускользнуть от внимания психологов. Однако, не оценив его роль в поведении, нельзя понять широкий спектр поведенческих моделей. Ибо в психологическом плане действие, совершенное по приказу, сильно отличается от действия спонтанного.

Человек, которому претит воровать и убивать, может без зазрения совести украсть и убить, если получит команду от представителя власти. Поступок, немыслимый для кого-то при обычных обстоятельствах, может быть совершен без колебаний, если на сей счет есть указание.

Дилемма, связанная с подчинением авторитету, очень древняя: вспомним библейский рассказ об Аврааме. В настоящем исследовании мы придали этой дилемме современную форму, сделав ее предметом эксперимента и поставив целью лишь понимание, а не нравственную оценку.

Для психологического исследования подчинения важно иметь возможность перенести концепции власти в сферу личного опыта. Одно дело абстрактно рассуждать о правах личности и власти, и совсем другое – рассмотреть нравственный выбор в конкретной ситуации. О философских проблемах свободы и власти сказано немало. Однако всюду, где проблема не носит сугубо академический характер, есть реальный человек, который подчиняется или не подчиняется, и конкретный случай неповиновения. Человек может думать что угодно, но настает момент, когда нужно делать выбор. Вокруг этого и выстроен эксперимент.

Когда мы переходим в лабораторию, проблема сужается: если экспериментатор велит испытуемому вести себя все более жестоко по отношению к другому человеку, при каких условиях субъект согласится, а при каких ослушается? Лабораторная проблема воспринимается живо, эмоционально, как реальная. Она не оторвана от жизни, но предельно заостряет некоторые тенденции, присущие обычному ходу вещей в социуме.

Возникает вопрос: есть ли аналогия между действиями испытуемых в нашей лаборатории, и теми формами подчинения, которые ужасают в нацистской эпохе? Разумеется, эти ситуации нельзя ставить на одну доску, но при всех различиях в масштабе, численности и политическом контексте, есть важные общие моменты. Ведь в чем суть подчинения? Человек рассматривает себя как орудие чужих желаний, а потому снимает с себя ответственность за поступки. Как только у него включается этот подход, возникают все ключевые особенности подчинения. Приспособительные реакции, готовность к жестоким действиям и самооправдание имеют место независимо от того, где все происходит: в психологической лаборатории или перед пультом управления межконтинентальными баллистическими ракетами. Стало быть, от аналогий нельзя отмахнуться, педантично перечислив очевидные различия между психологической лабораторией и прочими обстоятельствами. Необходимо тщательно воссоздать ситуацию, позволяющую уловить суть подчинения: когда индивид вручает себя авторитету и более не считает себя действенной причиной своих поступков.

В той степени, в которой налицо добровольность и отсутствие принуждения, подчинение приобретает оттенок сотрудничества; в той степени, в которой налицо угроза наказания или насилия, подчинением движет страх. Мы изучали лишь подчинение добровольное, построенное на утверждении, что уполномоченное лицо вправе отдавать команды и никто ничем не угрожает. По сути, давление в этом исследовании опиралось лишь на власть, которую испытуемый приписывал ее представителю сам, а отнюдь не на объективную угрозу или физические средства контроля.

Основная проблема для испытуемого состояла в том, что ему было нелегко восстановить контроль над своими поступками после того, как он вверил себя экспериментатору. Это горький и в известной мере трагический аспект ситуации: нет зрелища печальнее, чем человек, который в значимых для него обстоятельствах пытается контролировать свои поступки, – и у него не получается.

Благодарности

Описанные здесь эксперименты – часть семидесятипятилетней традиции экспериментов в области социальной психологии. Борис Сидис провел эксперимент по подчинению в 1898 году, и исследования Аша, Левина, Шерифа, Фрэнка, Блока, Картрайта, Френча, Рейвена, Лачинса, Липпитта и Уайта, наряду со многими другими, повлияли на мою работу даже в тех случаях, где я их специально не упоминаю. Вклад Адорно и его коллег, а также Арендт, Фромма и Вебера – часть духа времени (zeitgeist ), взрастившего социальных психологов. Меня особенно заинтересовали три работы. Первая из них – интересная книга Алекса Комфорта «Власть и преступность в современном государстве» (Authority and Delinquency in the Modern State); вторая – четкий концептуальный анализ авторитета, проделанный Робертом Бирстедтом; в-третьих, книга Артура Кёстлера «Дух в машине», где идея социальной иерархии разрабатывается глубже, чем в моей книге.

Данное экспериментальное исследование было осуществлено и завершено, когда я работал на психологическом факультете Йельского университета (1960–1963). Я благодарен факультету за то, что он обеспечил меня необходимым оборудованием и полезными рекомендациями. В особенности хочу поблагодарить профессора Ирвинга Джаниса.

Ныне покойный Джеймс Макдоноу из Уэст-Хейвена (штат Коннектикут) исполнял роль «ученика», и исследование выиграло от его блестящих природных талантов. Джон Уильямс из Саутбери (штат Коннектикут) был экспериментатором и безупречно справился со своей тягостной ролью. Хочу также сказать спасибо Алану Элмсу, Джону Уэйленду, Такето Мурате, Эмилю Элджису, Джеймсу Миллеру и Майклу Россу, внесших вклад в исследование.

В большом долгу я и перед многими жителями Нью-Хейвена и Бриджпорта, которые послужили испытуемыми.

Я много думал и писал об этих экспериментах уже после того, как они состоялись. Многие люди ободряли и поддерживали меня. Среди них доктора Андре Модильяни, Аарон Гершковиц, Реа Мендоза Диамонд, а также покойный Гордон Оллпорт. А также доктора Роджер Браун, Гарри Кауфманн, Говард Левенталь, Ниеле Кудирка, Дэвид Розенхан, Леон Манн, Пол Холландер, Джером Брунер и мистер Мори Сильвер. Элоиза Сигал помогла мне продвинуться в работе над несколькими главами, а Виргиния Хилу, мой редактор в Harper & Row, выказала удивительную веру в мою книгу, а под конец предоставила мне свой офис и избавила произведение от нерадивого автора.

В Городском университете Нью-Йорка заслужили мои благодарности Мэри Энгландер и Эйлин Лидалл, которые выполняли секретарскую работу, а также научных ассистентов Уэнди Стернберга и Кэтрин Крог.

Джудит Уотерс, аспирантка и талантливая художница, выполнила рисунки для глав 8 и 9.

Хочу поблагодарить Институт еврейских проблем в Лондоне за разрешение дать развернутую цитату из моей статьи «Подчинение преступным приказам: побуждение делать зло» («Obedience to Criminal Orders: The Compulsion to Do Evil»), которая впервые была напечатана в его журнале Patterns of Prejudice .

Благодарю Американскую психологическую ассоциацию за разрешение дать развернутые цитаты из своих статей, которые впервые были опубликованы в ее изданиях, а именно: «Поведенческое исследование подчинения» (Behavioral Study of Obedience), «К вопросу об изучении подчинения: ответ Баумринд» (Issues in the Study of Obedience: A Reply to Baumrind), «Групповое давление и действия против личности» (Group Pressure and Action Against the Person) и «Раскрепощающие эффекты группового давления» (Liberating Effects of Group Pressure).

Исследование было поддержано двумя грантами от Национального научного фонда. Исследованиям 1960 года помог небольшой грант от Фонда Хиггинса в Йельском университете. Благодаря стипендии фонда Гугенхайма (1972–1973), я смог провести год в Париже, отойти от академических обязанностей и завершить книгу.

Моя жена Саша с самого начала помогала в экспериментах. Ее ум и смекалка значили очень много. В последние два месяца мы работали вдвоем – в квартире на Рю Ремюза, – посвятив себя делу, которое теперь с помощью Саши завершено.

Стэнли Милгрэм

Эксперимент Милгрэма - опыт в социальной психологии, проведенный жителем Соединенных Штатов Америки Стенли Милгрэмом в 1963 году. Сам психолог учился в Йельском университете. Впервые со своей работой Стэнли ознакомил народ в своей статье "Подчинение: исследование поведения". Несколько позже он написал книгу на эту же тему "Подчинение авторитету: экспериментальное исследование", вышедшую в свет в 1974 году.

В ХХ веке было проведено множество экспериментальных исследований, но самые яркие были Поскольку проведение подобных исследований затрагивает этические нормы человека, то полученный результат становится предметом общественного обсуждения. Именно таким стал эксперимент повиновения Стенли Милгрэма.

Об этом эксперименте известно многое, и назван он самым жестоким неспроста. Перед испытуемыми стояла завуалированная задача пробудить в себе садиста, научиться доставлять боль другим и не испытывать угрызений совести.

Предыстория

Стэнли Милгрэм родился 15 августа 1933 года в Бронксе, неблагополучном районе Нью-Йорка. В этом районе селились беженцы и переселенцы из Восточной Европы. Одной из таких семей стали Сэмюэл и Адели Милгрэм с тремя детьми, переехавшие в город в период Первой мировой войны. Стэнли был средним из детей. Первый уровень образования получил в школе Джеймса Монро. Кстати, с ним в классе учился Филип Зимбардо, который в будущем также стал известным психологом. После того как оба стали успешными, Зимбардо стал дублировать тематику исследований Милгэма. Что это - подражание или действительно мысли в унисон, до сих пор остается загадкой.

После окончания школы Стэнли поступил в Королевский колледж в Нью-Йорке и выбрал факультет политологии. Но спустя некоторое время понял, что это не его стихия. В объяснение этому он сказал, что в политологии не учитывается мнение и побуждения людей на должном уровне. Но обучение он завершил, а в аспирантуру решил поступать на другую специальность. Во время учебы в колледже Милгрэма всерьез заинтересовала специальность "социальная психология". Изучение этой специальности он и решил продолжить в Гарварде. Но, к сожалению, его не приняли из-за нехватки знаний и опыта в той сфере. Но Стэнли был настроен весьма решительно, и всего за лето сделал невозможное: в трех вузах Нью-Йорка прошел шесть курсов социальной психологии. В итоге в 1954 году осенью он сделал повторную попытку поступления в Гарвард, и его приняли.

Первый наставник

Во время обучения он сдружился с приглашенным лектором, которого звали Соломон Аш. Он стал для Милгрэма авторитетом и примером для дальнейшего роста в области психологии. Соломон Аш получил свою известность благодаря изучению феномена конформности. Милгрэм ассистировал Ашу как в учебном процессе, так и в исследованиях.

После окончания обучения в Гарварде Стэнли Милгрэм вернулся в Соединенные Штаты Америки и продолжил работать в Принстоне вместе со своим наставником Соломоном Ашем. Стоит отметить тот факт, что, несмотря на тесное общение между мужчинами, между ними не было дружеских и легких отношений. Милгрэм относился к Ашу исключительно как к интеллектуальному воспитателю. Спустя год работы в Принстоне он решил податься в самостоятельную работу и начала разрабатывать схему собственного научного эксперимента.

Смысл эксперимента

В жестоком эксперименте Стэнли Милгрэма задача была узнать, сколько страданий готовы причинить простые люди другим, если это будет входить в их должностные обязанности. Изначально психолог решил экспериментировать на людях Германии в период господства нацистов для выявления лиц, которые могли бы участвовать в уничтожении и пытках в концентрационных лагерях. После того как свой социальный эксперимент Милгрэм усовершенствует, он планировал поехать в Германию, так как считал, что немцы более склонны к повиновению. Но после первого проведенного эксперимента в Нью-Хэйвене в стало ясно, что ехать никуда не придется, и можно продолжать работу в Соединенных Штатах Америки.

Результат показал, что люди не способны противостоять авторитетному начальству, которым в приказном порядке было дано задание заставлять страдать других невинных людей путем пропускания через них электрических зарядов. Итог был таким, что позиция начальства и обязанность беспрекословного подчинения глубоко засели в подсознании простонародья, что никто не может противостоять указам, даже если они противоречат принципам и создают внутренний конфликт у исполнителя.

В итоге данный жестокий эксперимент Милгрэма был повторен еще в нескольких странах: Австрии, Голландии, Испании, Иордании, Германии и Италии. Полученный результат оказался таким же, как в Америке: люди готовы причинять боль, пытки и даже смерть не только чужестранцу, но и соотечественнику, если того потребует вышестоящее руководство.

Описание эксперимента

Эксперимент Милгрэма "Повинуемость" проводился на территории В нем приняли участие более тысячи человек. Изначально суть действий была проста: предлагать человеку все больше действий, которые противоречили бы его совести. Ключевой вопрос опыта, соответственно, звучал бы так: насколько далеко может зайти человек в причинении боли другому, пока подчинение наставнику не станет противоречивым для него?

Участникам эксперимента суть была представлена в несколько ином свете: исследование влияния физической боли на функции памяти человека. В опыте участвовал наставник (экспериментатор), испытуемый (дальше ученик) и подставной актер в роли второго испытуемого. Далее были заявлены правила: ученик заучивает длинный список пар слов, а учитель проверяет, насколько точно другой выучил слова. В случае ошибки учитель пропускает через тело ученика электрический заряд. С каждой ошибкой уровень заряда увеличивается.

Игра началась

Перед началом эксперимента Милгрэм устраивал жеребьевку. Два листа бумаги с надписями "ученик" и "учитель" предлагалось вытянуть каждому участнику, при этом учитель всегда доставался испытуемому. Актер в роли ученика проходил к креслу с проведенными к нему электродами. Перед началом каждому давался показательный удар током напряжением 45 вольт.

Учитель уходил в соседнюю комнату и начинал давать задания ученику. При каждой ошибке запоминания пар слов учитель нажимал на кнопку, после чего ученика било током. Правила эксперимента подчинения Милгрэма звучали так, что с каждой новой ошибкой напряжение тока увеличивалось на 15 вольт, а максимальное напряжение было 450 вольт. Как сказано ранее, роль ученика исполняет актер, которые делает вид, что его бьет током. Система ответов была рассчитана так, что на каждый правильный ответ актер давал три неправильных. Таким образом, когда учитель дочитывал пары слов до конца первой станицы, ученику уже грозил удар в 105 вольт. После того как испытуемый хотел приступить ко второму листу с парами слов, экспериментатор говорил перейти снова на первый и начать заново, снизив удар тока до 15 вольт. Это свидетельствовало о серьезности намерений экспериментатора и о том, что опыт не закончится, пока не будут пройдены все пары слов.

Первое противоречие

При достижении 105 вольт ученик начинал требовать прекращения пыток, что доставляло испытуемому массу угрызений совести и личностных противоречий. Экспериментатор говорил учителю несколько фраз, которые побуждали к продолжению действий. По мере увеличения заряда актер все больше изображал болевые ощущения, а учитель все больше колебался в своих действиях.

Кульминация

В это время экспериментатор не бездействовал, а говорил о том, что всю ответственность за безопасность ученика и за весь ход опыта он берет на себя, и то, что эксперимент должен быть продолжен. Но при этом в сторону учителя не было никаких угроз или обещаний вознаграждения.

С каждым увеличением напряжения актер все больше умолял прекратить муки, к концу истошно орал. Экспериментатор продолжал наставлять учителя, используя специальные фразы, которые повторялись по кругу, каждый раз, как испытуемый сомневался.

В итоге каждый эксперимент был окончен. Результаты эксперимента повиновения Стэнли Милгрэма поразили всех.

Ошеломляющие результаты

По результатам одного из опытов зафиксировано, что 26 испытуемых из 40 не сжалились над учеником и довели пытки до максимального разряда тока (450 вольт). После трехкратного включения максимального напряжения экспериментатор отдавал приказ о завершении опыта. Пятеро учителей остановились на 300 вольтах, когда жертва начала проявлять признаки, что не может больше терпеть (стучали в стену). Помимо этого актеры переставали давать ответы на этой отметке. Еще четверо человек остановились на напряжении 315 вольт, когда ученик второй раз постучал в стену и не дал ответа. Двое испытуемых остановились на 330 вольтах, когда перестали поступать и стуки, и ответы. По одному человеку останавливались на следующих уровнях: 345 в, 360 в, 357 в. Остальные дошли до конца. Полученные результаты поистине пугали народ. Сами испытуемые также находились в ужасе от того, до чего они могут дойти.

Полная информация об эксперименте

Подробнее об эксперименте Стэнли Милгрэма "Подчинение авторитету" можно прочитать в его книге "Подчинение авторитету: экспериментальное исследование". Книга издана на всех языках мира и ее не составит труда найти. Действительно, то, что в ней описано, завораживает и приводит в ужас одновременно. Как Стэнли Милгрэм придумал именно такой эксперимент и почему он выбрал именно такой жестокий способ - остается загадкой.

Стэнли Милгрэм (1933–1984) - преподаватель социальной психологии в Йельском и Гарвардском университетах, заслуженный профессор в аспирантуре Городского университета Нью-Йорка.

Сложность изложения

Целевая аудитория

Все, кому интересны психология власти и проблемы подчинения одних людей другими.

В книге описывается знаменитый эксперимент, который существенно изменил общественные представления о свободе воли и морали. Он признан одним из самых нравственно значимых психологических исследований. Автор выявил, до какой степени люди могут подчиняться авторитетным личностям, не думая о последствиях.

Читаем вместе

Проблема подчинения имеет не только психологические корни, она во многом связана с формой общественного развития. Подчинение выступает базовым элементом структуры социальной жизни, для него необходимо определение власти. В обществе тоже происходит геноцид, как это было с европейскими евреями, только в меньшем масштабе. Неподчинение ставит под угрозу основы общества, где ответственность начинает нести не исполнитель, а отдавший приказ.

Для исследования акта подчинения автор провел эксперимент в Йельском университете. В лаборатории выбирались два человека - «учитель» и «ученик». Последнего отправляли в комнату, сажали в кресло с ремнями, к запястью присоединяли электрод. Перед ним стояла задача запоминать списки из пары слов, если он допускал ошибку - его по нарастающей било током за каждую. Все это происходило на глазах «учителя», который должен был проверять «ученика», а тот на самом деле, как подставное лицо, не получал никаких ударов. Цель эксперимента состояла в том, насколько далеко мог пойти «учитель», причиняя боль жертве, и когда он откажется подчиняться. Главным открытием была готовность к послушанию, несмотря на «мучения» «ученика».

Вот так обычные люди могут стать орудием разрушительной силы, не имея при этом никаких враждебных намерений. Социальный миф о нравственности терпит крах, поскольку она мало влияет на поступки.

Человек подчиняется, так как ему неловко отказать в помощи, проявить невежливость, он не может дать отпор в силу тормозящих механизмов. Они помогают ему остаться в хороших отношениях с экспериментатором и снижают при этом внутренний конфликт. Исчезает чувство ответственности как самое главное последствие подчинения. Человек находится во власти авторитета и одновременно отчуждается от личных поступков.

Несложно определить сами ожидания аудитории, которая пришла послушать лекции про подчинение. Каждый должен был представить себя на месте испытуемого, предсказания давали студенты, психиатры и просто представители различных профессий. В итоге люди поставили во главу угла характер самого испытуемого, но никак не ситуацию, в которой он оказался. Они были уверены, что никто не будет подчиняться экспериментатору. Человек всегда делает ту или иную вещь, потому что решил так сам, и, если его не запугивать, он ведет себя так всегда.

Прогноз показал одно, а реальный процент в эксперименте был выше ожидаемого. Снижение подчиняемости, когда жертва рядом, объясняется эмпатией, сужением когнитивного поля, когда о жертве можно не думать, а также взаимными полями, когда испытуемому проще следить за жертвой.

Физическое присутствие авторитета является важным фактором, от которого зависит, подчиняется ли человек или нет. Если испытуемым была женщина, она должна была оказаться более уступчивой, но в реальности она вела себя как мужчина.

В другом эксперименте «ученик» сам требовал электрошок, а экспериментатор возражал, до момента наступления разряда в 150 вольт постановка заканчивалась. В итоге все послушались экспериментатора и никто не поддался на уговоры ученика не прекращать удары. Ключевое значение имела не суть самого приказа, а откуда он исходил.

В следующем эксперименте, где указания давал обычный человек, 16 испытуемых из 20 отказались подчиняться ему, четыре или пять оказали физическое сопротивление, проявив неуважение. Все опыты говорили об одном: важна реакция на авторитет, но не на приказ применять электрошоковый метод. Нет силы в тех приказах, которые исходят от обычных людей.

Еще в одном эксперименте уже два авторитета давали противоположные указания, 18 человек отказались от участия в момент их разногласия между собой, застопорив тем самым опыт. Испытуемым важно воспринимать четкую иерархию, в которой нет несовместимых элементов, но присутствует явный начальственный статус. Авторитет должен иметь конкретное место в определенной ситуации.

Группа всегда обладает большей силой, нежели одиночка, здесь автор определяет разницу между конформностью и подчинением. В первом случае люди соглашаются с другими, обладающими таким же статусом. Во втором - человек идет на поводу у авторитета. Конформность всегда является реакцией на неявные вещи, испытуемый считает, что его поведение добровольно, в случае с подчинением все происходит наоборот, поскольку ситуация является недобровольной. Когда сопротивляется целая группа, это подрывает авторитет экспериментатора. Группа обладает взаимной поддержкой и противостоит злоупотреблению властью.

Если бюрократическая система деструктивна, хороший управленец подбирает кадры таким образом, чтобы жестокость проявляли только самые тупые люди. Остальная часть коллектива избавлена от чувства ответственности, поскольку выполняет задания законного авторитета и не совершает никаких физических действий.

Социальные организации призваны обеспечивать гармонию и стабильность между членами группы, снижать разногласия. Но в них тоже необходимо подчинение. Иерархические структуры эффективно действуют тогда, когда обладают когерентностью, достигаемой через подавление контроля на локальном уровне. Индивид, входящий в авторитетную систему, не считает действия обусловленными личными целями, он видит себя инструментом желаний другого человека.

Основу для подчинения закладывают следующие факторы:

Семья.
Институциональный контекст.
Вознаграждения.
Восприятие авторитета или легитимности власти.

Человеку важно считать себя частью системы и вступать во владение авторитета добровольно. Будучи в агентном состоянии, человек перестает быть собой, обретая не свойственные ему качества. Чтобы не участвовать в эксперименте, испытуемый должен нарушить определенные договоренности, являющиеся частью ситуации. Люди всегда боятся неизвестности, тревожатся, если есть необходимость в запретном действии. Когда у человека наблюдается внутренний конфликт - значит, авторитет не способен привести его в 100-процентно агентное состояние.

С помощью неподчинения можно снять напряжение, но это удается далеко не всем. С помощью избегания можно отгородиться от сенсорных последствий поступков. С помощью отрицания конфликт можно снизить посредством иного интеллектуального механизма. И, наконец, уловки помогают выразить несогласие. Все перечисленные механизмы позволяют уменьшить конфликт до приемлемого уровня и сохранить нетронутыми отношения между авторитетом и испытуемым.

При любой социальной ситуации задачей ученых выступает поиск принципов, объединяющих разные феномены. В психологическом эксперименте есть та же структура с присутствием подчиненного и руководителя. Если командный источник - лицо легитимное и авторитетное, то взаимоотношения становятся выше содержания.

Лучшая цитата

Чему учит книга

Человеческие поступки склонны к фрагментации: никто не совершает злодеяние, но и никто не берет ответственность за последствия.

В демократии существуют всеобщие выборы, но избранные люди имеют точно такие же полномочия, как те, кто пришел к власти иным способом.

Время, которое тратится на плацу, направлено не на строевую подготовку, а на дисциплинирование людей и придание визуальной формы включению их в структуру.

В социальной психологии часто дается объяснение поступков тем, в какую ситуацию попал человек, а не что он собой представляет.

От редакции

Как часто отказать кому-то стоит нам огромных усилий! Особенно если обратившийся с просьбой является для нас авторитетом. Мотивационный коуч Давид Ларош рассказывает, как побороть душевные терзания при необходимости сказать нет: .

(Пока оценок нет)

Название: Подчинение авторитету. Научный взгляд на власть и мораль

О книге «Подчинение авторитету. Научный взгляд на власть и мораль» Стэнли Милгрэм

На что способен пойти добропорядочный гражданин, повинуясь приказу? Размышления о десятках тысяч людей в фашистской Германии, отправлявших на смерть себе подобных, просто выполняя свой долг, натолкнули Стэнли Милгрэма на мысль о провокационном эксперименте. Поведение испытуемых в ходе разных вариаций эксперимента неизменно подтверждало страшные догадки Милгрэма: одни участники испытаний сурово «наказывали» других, не пользуясь своим правом отказаться. Парадокс заключается в том, что такие добродетели, как верность, дисциплина и самопожертвование, которые мы так ценим в человеке, привязывают людей к самым бесчеловечным системам власти. Но со времен нацистских лагерей смерти природа человека не изменилась. Вот почему актуальность концепции, которую со страшной убедительностью подтверждает эксперимент, можно оспаривать, но опасно недооценивать. Знаменитый эксперимент Милгрэма, поначалу вызвавший у многих протест и недоверие, позже был признан одним из самых нравственно значимых исследований в психологии.

На нашем сайте о книгах lifeinbooks.net вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Подчинение авторитету. Научный взгляд на власть и мораль» Стэнли Милгрэм в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Эксперимент Милгрэма очень широко цитируется. Мне встретилось не менее 10 ссылок. В частности, Филип Зимбардо. , Том Батлер-Боудон. , Микаэль Крогерус. , Луис Ферранте. .

Стэнли Милгрэм. Подчинение авторитету: Научный взгляд на власть и мораль. – М.: Альпина Нон-фикшн , 2016. – 282 с.

Скачать конспект (краткое содержание) в формате или

Глава 1. Дилемма подчинения

Подчинение - один из базовых элементов в структуре социальной жизни. Определенные системы власти - непреложное требование всех человеческих взаимодействий. Геноцид европейских евреев - крайний случай душегубства, совершаемого тысячами людей под лозунгом подчинения. Однако в меньшем масштабе подобное происходит постоянно. Нравственный вопрос о том, можно ли ослушаться приказа, если он противоречит совести, обсуждался Платоном, изображался в «Антигоне» и осмыслялся философами всех времен. По мнению консервативных авторов, неподчинение угрожает самим основам общества, и даже если поступок, на который толкает авторитет, обернется злом, лучше подчиниться, чем посягнуть на его прерогативы. И вот идея Гоббса: ответственность в подобном случае несет не исполнитель, а тот, кто отдал приказ. Впрочем, гуманисты рассуждали иначе: приоритет имеет личная совесть, и, если ее голос противоречит приказу, надо из нее и исходить.

Чтобы исследовать акт подчинения, я поставил в Йельском университете простой эксперимент. В психологическую лабораторию входят два человека для участия в исследовании памяти и обучаемости. Один именуется «учителем», другой «учеником». Экспериментатор сообщает, что речь идет о влиянии наказания на обучаемость. «Ученика» провожают в комнату, сажают в кресло и пристегивают ремнями, чтобы не дергался, а к запястью присоединяют электрод. Ему сообщают, что он должен запоминать списки из пар слов, а в случае ошибок будет получать удары током нарастающей силы.

На самом же деле эксперимент ставится над «учителем». Ему дают увидеть, как «ученика» пристегивают к креслу, уводят в главную экспериментальную комнату и сажают перед устрашающим электрогенератором. На лицевой панели генератора расположены по горизонтали 30 рубильников от 15 вольт до 450 вольт, с шагом 15 вольт. Рядом с рубильниками даны словесные пояснения: от «Слабый разряд» до «Опасно - тяжелое поражение».

«Учителю» сообщается, что он будет проверять человека, находящегося в соседней комнате. Если «ученик» отвечает правильно, «учитель» переходит к следующему пункту. В случае неверного ответа необходимо выполнить электрошок: начать с наименьшего (15 вольт), затем увеличивать на один шаг всякий раз, как «ученик» делает ошибку (30 вольт, 45 вольт и т. д.).

«Учитель» - ничего не ведающий испытуемый, который пришел в лабораторию участвовать в эксперименте. «Ученик» же - подставное лицо, которое в реальности не получает удары током. Цель эксперимента состоит в том, чтобы выяснить, сколь далеко зайдет человек в конкретной ситуации, послушно причиняя боль протестующей жертве. В какой момент откажется подчиняться?

Многие слушаются экспериментатора, как бы отчаянно ни жаловался «ученик», неважно, насколько болезненными кажутся удары и насколько пылко «ученик» умоляет отпустить его. Это наблюдалось снова и снова в наших исследованиях, да и в других университетах, где повторяли эксперимент. Именно невероятная готовность взрослых людей слушаться почти до последнего составляет главное открытие, сделанное в ходе нашего опыта. И именно она более всего нуждается в объяснении.

Вспоминается книга Ханны Арендт «Эйхман в Иерусалиме» (1963). По словам Арендт, попытки обвинителя изобразить Эйхмана кровожадным чудовищем были глубоко ошибочными: он лишь заурядный бюрократ, который сидел за столом и работал.

Главный урок нашего исследования: самые обычные люди, просто делающие свое дело и не имеющие никаких враждебных намерений, способны стать орудием страшной разрушительной силы. Влияние нравственного чувства на поступки менее значительно, чем гласит социальный миф. Хотя в списке моральных норм заповеди вроде «не убий» занимают видное место, в структуре человеческой психики их положение не столь надежно.

Так почему же человек подчиняется экспериментатору? Во-первых, есть целый ряд «связывающих факторов», которые мешают выйти из ситуации. Здесь и вежливость, и первоначальное обещание помочь, и неловкость отказа. Во-вторых, у испытуемого формируется целый ряд приспособительных механизмов, которые тормозят его решимость дать отпор. Эти приспособительные реакции помогают испытуемому сохранить отношения с экспериментатором, одновременно снижая внутренний конфликт. Они типичны для мышления послушных людей, когда авторитет велит им причинять вред беспомощным лицам.

Многие испытуемые принижали жертву вследствие действий против нее. Нередко приходилось слышать: «Он был столь глупым и упрямым, что поделом».

Проблему подчинения нельзя считать чисто психологической. Во многом она связана с формой общества и тем, по какому пути оно развивается. Возможно, и были времена, когда люди были способны по-человечески реагировать в любой ситуации, так как были безраздельно поглощены ею. Однако с разделением труда все пошло иначе. Начиная с какого-то момента дробление общества на людей, исполняющих узкие и очень специфические задачи, обезличило работу и жизнь. Каждый видит не ситуацию в целом, но лишь небольшую ее часть, а потому не способен действовать без руководства. Человек подчиняется авторитету, но тем самым отчуждается от собственных поступков.

Глава 3. Ожидаемое поведение

В общественных науках значение исследований слишком часто умаляется под предлогом, что выводы заведомо очевидны. Однако мы редко обладаем точной информацией о том, какого именно поведения ждут от людей в тех или иных обстоятельствах. Если получить такую информацию, тогда ее можно сопоставить с результатами исследования. Таким образом, у нас появится критерий, позволяющий определить, много мы узнали в ходе эксперимента или мало. Более того, если результат разойдется с ожиданиями, интересно подумать, с чем связано расхождение. Ведь если ожидания окажутся иллюзорными, уместно задаться вопросом: говорит ли эта иллюзия о невежестве или она выполняет какую-то определенную функцию в социальной жизни?

Определить ожидания несложно. В каждом случае респонденты - это люди, которые пришли послушать лекцию о подчинении авторитету. Эксперимент описывается подробно, однако результаты не раскрываются. Аудитории дают схематическое изображение генератора с обозначениями силы электрошока. Каждого респондента просят обдумать эксперимент, затем приватно сообщить, как он сам повел бы себя на месте испытуемого. Предсказания делались тремя группами: психиатрами, студентами и взрослыми представителями среднего класса и различных профессий (рис. 1).

По мнению этих людей, их действия были бы продиктованы сочувствием, состраданием и справедливостью. Мол, понятно ведь, как надо себя вести, а раз понятно, это легко осуществить. Однако они плохо осознают, сколь многоплановые факторы задействованы в реальной социальной ситуации. Допустим, что такая постановка вопроса неправомерна. Ведь каждый видит себя в лучшем свете. Чтобы исключить субъективность, связанную с тщеславием, мы придумали другой вопрос: как повели бы себя другие люди? Результаты были поразительно схожими.

Какие предпосылки лежали в основе прогнозов? Люди в большинстве своем порядочны и им нелегко причинить боль невинным существам. Если человека не заставлять физически и не запугивать, он, как правило, хозяин своему поведению. Он делает те или иные вещи потому, что сам так решил . Когда людей просили обдумать наш эксперимент с подчинением, они обычно начинали с подобных предпосылок. Они ставили во главу угла характер автономного индивида, а не ситуацию, в которой он оказывается . Именно поэтому они думали, что почти никто не станет подчиняться указаниям экспериментатора.

Глава 4. Непосредственная близость жертвы

В отличие от прогноза, в реальном эксперименте процент послушных испытуемых был существенно выше (рис. 2).

Рис. 2. Результаты первой серии экспериментов: эксп. 1 – «учитель» не видит и не слышит «ученика; эксп. 2 – «учитель» слышит «ученика»; эксп. 3 – «учитель» и «ученик» находятся в одной комнате; эксп. 4 – «учитель» придерживает руку «ученика».

Чем объяснить снижение подчиняемости при близости жертвы? Здесь могут действовать несколько факторов: эмпатия; отрицание и сужение когнитивного поля (условие изоляции допускает сужение когнитивного поля таким образом, что о жертве можно не думать. Когда жертва находится близко, забыть о ней труднее); взаимные поля (при близком соседстве испытуемый лучше видит жертву, но верно и обратное: за ним тоже проще следить).

Глава 6. Дальнейшие вариации и наблюдения

В одном из экспериментов руководитель давал начальные указания, после чего покидал лабораторию, а дальше общался лишь по телефону. Когда экспериментатора в лаборатории не было, подчиняемость резко падала. Эта серия экспериментов показала, что физическое присутствие авторитета - важный фактор, от которого во многом зависит подчинение или неподчинение. Подчинение антигуманным указаниям отчасти обусловлено непосредственным контактом между авторитетом и испытуемым. Любая теория подчинения должна это учитывать.

В другой серии экспериментов в качестве испытуемых мы использовали женщин. С одной стороны, в большинстве тестов на податливость женщины оказывались более уступчивыми, чем мужчины. Таким образом, можно было ожидать, что в нашем эксперименте они продемонстрируют большую подчиняемость. С другой стороны, считается, что женщины менее агрессивны, чем мужчины, и более склонны к эмпатии. Это могло повысить их сопротивление приказу наносить жертве удары током. Уровень подчиняемости был практически тем же, что и у мужчин.

Какие бы причины ни заставляли испытуемых доводить удары током до максимума, дело не в изначальной агрессии, а в трансформации поведения вследствие подчинения приказам.

Глава 8. Ролевые перестановки

Из предыдущих экспериментов не понятно, реагирует ли испытуемый главным образом на содержание приказа или на статус приказывающего? Определяются ли действия испытуемого в большей степени тем, что говорится, или тем, кто говорит? До сих пор экспериментатор всегда говорил субъекту продолжать, а «ученик» возражал. В первой ролевой перестановке мы поступили наоборот. «Ученик» будет требовать электрошока, а экспериментатор будет возражать (рис. 3). Делалось это следующим образом. Получая удар током, «ученик» кричал от боли, но ничуть не возражал против эксперимента. После разряда в 150 вольт экспериментатор объявлял эксперимент законченным. «Ученик» выкрикивал, что хочет продолжать: дескать, его приятель прошел через это, и для него будет позором сойти с дистанции. Экспериментатор отвечал, что осуществить опыт полностью было бы полезно для науки, но дальнейшие удары исключаются.

Требованиям «ученика» не подчинился ни один участник. Все послушались экспериментатора и прекратили удары. Испытуемые готовы выполнять разряды по требованию экспериментатора, но не по требованию «ученика». Получается, что «ученик» имеет меньше прав над собой, чем авторитет - над ним. «Ученик» - лишь часть общей системы, которую контролирует авторитет. Решающее значение имеет не суть приказа, а то, откуда он исходит.

В следующем эксперименте указание исходило не от экспериментатора, а от обычного человека. Наблюдалось резкое снижение подчиняемости: 16 испытуемых из 20 отказались слушаться обычного человека, хотя он и настаивал на продолжении эксперимента и сыпал убедительными доводами.

Когда испытуемый отказывался слушаться обычного человека, возникала новая ситуация. Сообщник, якобы недовольный отказом, заявлял, что раз его напарник не решается наносить удары, он будет делать это лично. Он просил испытуемого хронометрировать опыт, а сам садился за генератор. Тем самым испытуемый избавлялся от личной ответственности за удары током, но становился свидетелем тяжелой сцены, в которой агрессивный напарник осуществлял свой план последовательного увеличения уровня электрошока. Практически все из 16 участников возражали, а пятеро оказали физическое сопротивление, положив конец экзекуции.

Это резко контрастирует с почтительной вежливостью, которую испытуемые выказывали в тех экспериментах, где у руля был авторитет. С авторитетом испытуемые обращались учтиво и уважительно даже в тех случаях, когда не слушались.

Еще в одном эксперименте авторитет выступал в роли жертвы. При первом же протесте экспериментатора все испытуемые отказывались идти дальше и даже давать один дополнительный разряд. Ни один не повел себя иначе. Более того, многие испытуемые спешили на выручку экспериментатору: бежали в соседнюю комнату освобождать его. Зачастую выражали сочувствие ему, но держались холодно по отношению к обычному человеку, которого считали безумцем.

Эти опыты подтверждают: решающий фактор - это реакция на авторитет, а не на приказ применять электрошок. Приказы, исходящие не от авторитета, теряют всякую силу. Те, кто пытается доказать, что все дело в агрессивных и садистских инстинктах, которые выходят на поверхность, когда человек получает возможность причинять боль себе подобному, должны принимать во внимание категорический отказ испытуемых продолжать эксперименты. Дело не в том, что делают испытуемые, а в том, для кого они это делают.

До сих пор основной конфликт был между обычным человеком и авторитетом. А что, если конфликт возникает внутри власти? Может быть, в ситуации, когда один авторитет требует одного, а другой - диаметрально противоположного, начинают играть роль собственные ценности человека, и они определяют его выбор? Результат опрокинул наши ожидания. Экспериментаторы выглядели как два начальника, в равной степени убежденные в своей правоте. Однако они не спорили друг с другом, а обращались к испытуемому. Таким образом, тот оказывался перед лицом взаимоисключающих, но одинаково авторитетных, приказов (рис. 4).

Результат эксперимента говорит сам за себя. Из 20 участников один отказался от участия до разногласия между учеными, и 18 - в тот момент, когда между авторитетами возникло противоречие. Еще один пошел на шаг дальше. Очевидно, что разногласие между авторитетами полностью парализовало действие. Ни один испытуемый не воспользовался «преимуществом» распоряжения продолжать. Ни разу индивидуальные агрессивные мотивы не заставили кого-то ухватиться за авторитетную санкцию, данную недоброжелательным авторитетом. Напротив, опыт застопорился.

В следующем варианте эксперимента испытуемый имеет дело с двумя экспериментаторами, похожими внешне и с виду имеющими одинаковый авторитет. Однако пока двое экспериментаторов и испытуемый находятся в ожидании четвертого участника, раздается телефонный звонок. Оказывается, четвертый участник не придет. Экспериментаторы расстроены, поскольку им нужно закончить опыт этим вечером. Возникает идея распределить нужные роли между тремя присутствующими - не совсем то, что надо, но минимальное число участников обеспечено. Второй экспериментатор становится «учеником». Он ведет себя как обычная жертва: после удара в 150 вольт кричит, что с него хватит и он хочет выйти. Удивительное дело, экспериментатор, привязанный к «электрическому стулу», ценится не больше обычной жертвы, которая вовсе не обладает авторитетом. 13 из 20 испытуемых дошли до 450 Вольт.

Почему один из экспериментаторов полностью теряет авторитет? Испытуемые склонны воспринимать ясные иерархии, лишенные противоречий и несовместимых элементов. Поэтому они всячески стараются выявить высшую власть и реагировать именно на нее. Применительно к нашему случаю:

Один из экспериментаторов добровольно взял на себя роль жертвы. Тем самым он временно лишился начальственного статуса, предоставив его другому экспериментатору.
Авторитет - не просто ранг, но обладание определенным местом в социально определенной ситуации. Король, попав в темницу, обнаруживает, что его перестали слушаться. Экс-экспериментатор оказывается в физической ситуации жертвы и противостоит авторитету, восседающему на троне главнокомандующего.

Глава 9. Групповые эффекты

В одиночку противиться авторитету трудно. Однако группа обладает силой. Здесь надо провести грань между понятиями подчинение и конформность . Конформность можно понимать очень широко, но здесь целесообразно говорить о действиях испытуемого, когда тот соглашается со своей ровней, с людьми его статуса, у которых нет особого права руководить его поведением. Подчинением же мы будем называть действия испытуемого, когда тот идет на поводу у авторитета. Взять, например, новобранца в армии. Он тщательно исполняет все приказы начальства. В то же время он воспринимает привычки, порядки и язык других новобранцев. В первом случае имеет место подчинение, во втором - конформность.

Соломон Аш провел серию блестящих экспериментов, посвященных конформности (1951). Группе из шести человек, в которой все, кроме одного, были подставными лицами, показывали линию определенной длины, а затем спрашивали, какая из трех других линий соответствует ей по длине. Подставные лица были подучены всякий раз (или в оговоренном числе случаев) давать неправильные ответы. Наивного испытуемого располагали таким образом, что он слышал ответы большинства членов группы, прежде чем озвучить собственный ответ. Аш обнаружил, что при таком социальном давлении большой процент испытуемых предпочитает согласиться с группой, чем поверить собственным глазам.

Испытуемые Аша проявляли конформность по отношению к группе. В нашем же исследовании испытуемые проявляли подчинение по отношению к экспериментатору. В обоих случаях имел место отказ от инициативы в пользу внешнего источника. Конформность делает поведение однородным: человек, находящийся под влиянием, воспринимает поведение группы. При конформности человек настаивает, что группа не сделала его менее самостоятельным, то при подчинении он говорит, что вообще не обладал автономией, а все зависело от авторитета.

Чем это объясняется? Дело в том, что конформность есть реакция на имплицитное давление (внутренне, неявное): испытуемый считает свое поведение добровольным. Он не может назвать здравую причину, по которой стоило бы идти на поводу у членов группы, поэтому отрицает, что конформность вообще имела место. Он не хочет признаваться в этом не только экспериментатору, но даже самому себе. В случае с подчинением все наоборот. Ситуация публично определена как недобровольная: эксплицитно заявлено (открыто, явно), что от испытуемого ожидается подчинение. Объясняя свои действия, испытуемый ссылается именно на это публичное определение ситуации.

Рассмотрим, в какой степени влияние группы способно освободить испытуемого от авторитарного контроля и позволить ему следовать собственным ценностям и жизненным ориентирам. Для этого модифицируем базовый эксперимент: посадим испытуемого между двумя ему подобными, которые будут давать отпор экспериментатору и отказываться наказывать жертву вопреки ее воле (рис. 5). В какой степени давление, создаваемое их действиями, изменит поступки наивного испытуемого?

В лабораторию входят четыре человека, готовые участвовать в опыте по изучению «воздействия коллективного обучения и наказания на память и обучаемость». Трое из них - подставные лица, и один - наивный испытуемый. Путем подтасованного жребия наивный испытуемый получает роль «учителя-3». В роли «учителя-1», «учителя-2» и «ученика» оказываются подставные лица. «Ученика» пристегивают к «электрическому стулу», а три «учителя» садятся за генератор тока. «Учитель-1» должен зачитывать пары слов, «учитель-2» - сообщать, правилен ли ответ, а «учитель-3» (наивный испытуемый) - давать наказание.

Подставные лица слушаются приказов экспериментатора до первых горячих протестов жертвы (после удара в 150 вольт). В этот момент «учитель-1» сообщает экспериментатору, что не желает больше участвовать, поскольку жертва жалуется. Экспериментатор отвечает, что надо продолжать. Однако «учитель-1» не подчиняется приказу, встает со стула и пересаживается в другую часть комнаты. Поскольку попытки экспериментатора вернуть испытуемого к генератору остаются тщетными, экспериментатор приказывает остальным двум участникам продолжать опыт. «Учитель-3» (наивный испытуемый) должен теперь не только наносить «ученику» удары током, но и зачитывать слова.

После уровня 14 (210 вольт) «учитель-2», выражает беспокойство за «ученика» и отказывается от участия. При такой расстановке сил 36 из 40 испытуемых сказали «нет» экспериментатору (тогда как соответствующая цифра в отсутствие группового давления - 14). Получается, сопротивление группы весьма успешно подрывает авторитет экспериментатора. Более того, из всех изученных нами экспериментальных вариаций ни в одном случае экспериментатор не получал столь решительного отпора, как при этой манипуляции. Взаимная поддержка - самый сильный оплот против злоупотребления властью.

Носители авторитета отлично понимают значение групп и часто используют их, чтобы установить подчинение. Эту способность доказывает простая модификация нашего эксперимента. Здесь необходимо учесть следующее. Стоит между испытуемым и последствиями электрошоков возникнуть какой-то силе или чему-то произойти, как любой фактор, способствующий дистанции между испытуемым и жертвой, снижает давление на участника, а значит, снижает неподчинение.

Чтобы исследовать этот феномен в лаборатории, мы придумали вариацию эксперимента, в которой удары током наносит не наивный испытуемый, а его напарник (подставное лицо). Наивный испытуемый исполняет вспомогательные действия, которые хотя и продвигают эксперимент, но не связаны с непосредственным переключением рубильника на генераторе. Новая роль испытуемого оказалась легкой. Лишь трое из 40 отказались участвовать в опыте до конца. Остальные играли декоративную роль при нанесении ударов и психологически не были вовлечены настолько, чтобы внутренний конфликт привел к неподчинению.

В деструктивной бюрократической системе толковый менеджер способен подобрать кадры таким образом, чтобы насилие как таковое совершали лишь самые бессердечные и тупые люди. Основную же часть персонала могут составлять мужчины и женщины, которые благодаря дистанции от актов жестокости почти не ощущают внутреннего конфликта, исполняя свою вспомогательную работу. От чувства ответственности они избавлены по двум причинам. Во-первых, они выполняют распоряжения законного авторитета. Во-вторых, никаких физических воздействий они не совершают.

Глава 10. Чем вызвано подчинение? Анализ

Повиновение авторитету - очень мощное и преобладающее состояние у человека. Почему? Иерархически организованные группы позволяют их членам лучше отражать опасности физической среды и угрозы со стороны конкурирующих видов, а также предотвращать внутригрупповые разрушительные процессы.

Это взгляд с позиции эволюционной теории: поведение, как и прочие особенности человека, тысячелетиями формировалось необходимостью выживания. Социальная организация дает преимущества в реализации не только внешних, но и внутренних целей. Она обеспечивает стабильность и гармонию во взаимоотношениях между членами группы. Четкое определение статуса каждого снижает разногласия до минимума. И наоборот, протесты против иерархии зачастую провоцируют насилие. Таким образом, стабильная социальная организация как усиливает способность группы иметь дело с окружающей средой, так и, регулируя групповые взаимоотношения, снижает внутреннее насилие.

В социальной организации не обойтись без подчинения. А поскольку организация чрезвычайно важна для выживания любого вида, в ходе долгих эволюционных процессов у человека развилась соответствующая способность. Сейчас ученые считают, что дело обстоит сложнее: мы рождаемся с потенциалом к подчинению, который затем взаимодействует с влиянием общества, создавая послушного человека. В этом смысле способность к подчинению сродни способности к языку: для способности к языку мозг должен быть устроен определенным образом; однако, чтобы человек разговаривал, необходимо воздействие социальной среды. Объясняя причины подчинения, мы должны рассмотреть и врожденные структуры, и социальные влияния, возникающие после рождения. В какой степени влияет каждый из этих факторов, вопрос спорный. С точки зрения эволюционного выживания имеет значение лишь то, что в итоге получаются организмы, функционирующие в иерархиях.

Эволюция сделала так, что, когда индивид действует самостоятельно, совесть играет большую роль. Но когда он действует как часть общей структуры, директивы, поступающие с более высокого уровня, не подвергаются внутренней нравственной критике.

Вариабельность, как давно объясняют нам теоретики эволюции, имеет колоссальную биологическую значимость. И для людей она очень характерна. Люди не похожи друг на друга, поэтому для того, чтобы извлекать пользу из иерархического структурирования, необходимы механизмы эффективного подавления локального контроля на уровне входа в иерархию. Тогда наименее эффективная единица не заблокирует работоспособность системы в целом.

Когда индивиды входят в ситуацию иерархического контроля, механизм, который обычно регулирует индивидуальные импульсы, подавляется и уступает место компоненту более высокого уровня. Почему это происходит? Главная причина связана не с индивидуальными, а с организационными потребностями. Иерархические структуры могут функционировать лишь в том случае, если обладают качеством когерентности. А когерентность достигается лишь путем подавления контроля на локальном уровне.

Этот анализ помогает нам понять, какие изменения происходят, когда независимая единица становится частью системы. Такая трансформация абсолютно соответствует центральной дилемме нашего эксперимента: как получается, что достойный и вежливый человек начинает жестоко вести себя по отношению к другому в ходе эксперимента? А дело в том, что совесть, которая регулирует импульсивные агрессивные действия, вынужденно убывает в момент включения в иерархическую структуру.

Человек, который вступает в систему, основанную на авторитете, уже не считает, что его действия обусловлены его собственными целями: он начинает рассматривать себя как орудие желаний другого человека. Измененный подход создает в человеке иное состояние. Я называю его агентным состоянием.

Глава 11. Процесс подчинения: анализ эксперимента

Какие факторы сформировали базовую ориентацию человека в социальном мире и заложили основу для подчинения? Семья. Испытуемый вырос среди структур авторитета. Институциональный контекст. Как только ребенок появляется из кокона семьи, он переходит в институциональную систему, построенную на авторитете, школу. Вознаграждения. Имея дело с авторитетом, человек сталкивается с системой вознаграждений: подчинение обычно поощряется, а неповиновение чаще всего наказуемо. Восприятие авторитета или восприятие легитимности власти. Испытуемый в лаборатории попадает в ситуацию с ожиданием, что кто-то будет отвечать за нее. И как только он знакомится с экспериментатором, последний заполняет эту нишу. Второе условие, провоцирующее переход в агентное состояние, состоит в том, что человек должен считать себя частью системы. Еще более важный факт: испытуемые вступали во владения авторитета добровольно. В психологическом плане добровольность создает чувство долга и ответственности, которое затем мешает испытуемому прервать свое участие. Также должна присутствовать разумная связь между функцией руководителя и характером его приказов. Оказавшись в агентном состоянии, человек перестает быть самим собой. Он обретает качества, которые обычно ему не свойственны.

Самое серьезное последствие агентного состояния состоит в том, что человек ощущает ответственность перед авторитетом, но не ощущает ответственности за характер поступков, совершаемых по указанию свыше. Мораль не исчезает, а лишь обретает иную направленность: подчиненный испытывает стыд или гордость в зависимости от того, насколько точно выполнил распоряжения авторитета.

Такой тип морали обозначают разными словами: лояльность, долг, дисциплина… Все они насыщены нравственным смыслом и указывают на степень, в которой человек выполняет свои обязанности перед авторитетом. Эти понятия говорят не о том, насколько человек «хорош», а о том, насколько успешно он как подчиненный играет свою социально заданную роль.

Через какие психологические препоны должен прорваться испытуемый, чтобы покинуть свое место за генератором и встать в позу неподчинения?

Чтобы отказаться от участия, испытуемый должен нарушить ряд имплицитных договоренностей, которые составляют часть ситуации. Ведь изначально он пообещал помогать экспериментатору и тем самым взял на себя определенную ответственность. После того как ситуация определена и согласована c участниками, дальнейшие возражения неуместны. Более того, нарушение принятого определения одним из участников имеет характер нравственного проступка. Испытуемый боится, что, если он не послушается, его поведение покажется наглым, неуместным и грубым.

Страхи, переживаемые испытуемым, обычно связаны с будущим: человек боится неизвестности. Такие туманные опасения называются тревогой. Каков источник тревоги? Она проистекает из долгой истории индивидуальной социализации. Превращаясь из биологического существа в цивилизованную личность, человек усваивал базовые нормы социальной жизни. Самая базовая из норм - уважение к авторитету. Эмоциональные проявления, наблюдавшиеся нами в лаборатории, - дрожь, тревожный смех, сильное смущение - свидетельства нарушения правил. Когда испытуемый осознает этот конфликт, в нем возникает тревога, сигнализируя ему о необходимости воздержаться от запретного действия.

Глава 12. Напряжение и неподчинение

Напряжение может возникать всякий раз, когда единица, способная функционировать автономно, встраивается в иерархию. Любая сложная сущность, способная функционировать как автономно, так и в рамках иерархических систем, должна располагать механизмами для снятия напряжения: в противном случае неминуем быстрый коллапс. Наличие напряжения у обращает наше внимание на один из важнейших аспектов эксперимента: у некоторых испытуемых переход к агентному состоянию носит частичный характер.

Если бы включение индивида в систему авторитета было полным, он исполнял бы команды-даже самые жестокие - без малейшего напряжения. Каждый признак внутреннего конфликта - свидетельство неспособности авторитета полностью привести испытуемого в агентное состояние.

Все, что психологически ослабляет ощущение связи между действиями испытуемых и последствиями этих действий, снижает и уровень напряжения, является буфером. Технология предоставила человеку средства уничтожения с дальнего расстояния, но у эволюции не было возможностей создать ингибиторы против этих дистанционных форм агрессии, под стать тем многочисленным и мощным ингибиторам, которые действуют в столкновениях лицом к лицу.

Неподчинение - крайняя мера, с помощью которой можно снять напряжение. Однако не всем она по плечу. Как только появляется напряжение, начинают действовать психологические механизмы, снижающие его силу. Это и неудивительно, если учесть интеллектуальную гибкость человеческого мозга и его способность уменьшать напряжение через когнитивные адаптации.

Избегание - самый примитивный из таких механизмов: испытуемый отгораживается от сенсорных последствий своих поступков. Отрицание снижает внутренний конфликт через иной интеллектуальный механизм: факты отвергаются во имя более утешительной интерпретации событий. Потенциально более высокую значимость имеют уловки , с помощью которых испытуемые иногда пытаются облегчить положение «ученика»: скажем, намекают на правильный ответ, выделяя интонацией нужное слово.

Если напряжение достаточно велико, оно ведет к неподчинению, но сначала порождает несогласие. Однако несогласие выполняет двойственную и противоречивую функцию. С одной стороны, оно может быть первым шагом во все большем расхождении между испытуемым и экспериментатором. С другой стороны, парадоксальным образом оно может снимать напряжение, позволяя испытуемому «выпустить пар», не изменяя генеральному направлению. Все эти механизмы служат общей цели: снижая внутренний конфликт до терпимого уровня, они сохраняют невредимыми отношения между испытуемым и авторитетом .

Внутреннее сомнение, экстернализация сомнения, несогласие, угроза, неподчинение: это нелегкий путь, который лишь меньшинство испытуемых способны пройти до конца. И это не негативный вывод, а позитивное действие, сознательное плавание против течения. А вот податливость имеет пассивную коннотацию. Акт неподчинения требует мобилизации внутренних ресурсов и готовности перейти от сомнений и вежливых возражений к действиям. Однако психологическая цена колоссальна.

Глава 13. Альтернативная теория: разгадка в агрессии?

Мое объяснение поведения, которое наблюдалось в лаборатории, представляется мне наиболее убедительным. Альтернативная же концепция гласит, что все дело в агрессии: испытуемые имели возможность дать выход своим разрушительным наклонностям. На мой взгляд, она ошибочна.

Агрессией мы называем импульс или действие, направленные на причинение вреда другому организму. Эксперимент создает ситуацию, при которой причинять вред другому человеку социально приемлемо. Таким образом, на уровне сознания индивид полагает, что делает дело, полезное для общества. Реальный же мотив иной: нанося «ученику» удары током, человек реализует разрушительные наклонности, живущие в нем на уровне инстинктов.

Однако поведение участников нашего эксперимента тут ни при чем. Вспомним, что, когда испытуемым предоставили возможность самостоятельно выбирать уровень электрического напряжения, причем ученый всячески подчеркивал, что можно выбрать любой уровень. Таким образом, у испытуемых были развязаны руки. Тем не менее почти все они ограничились самыми слабыми разрядами. Если разрушительные импульсы и впрямь искали выхода, а испытуемые имели возможность оправдать садизм интересами науки, почему они не причиняли жертве страдания?

Глава 14. Проблемы метода

Некоторые авторы пытаются доказать, что психологический эксперимент есть событие уникальное и глобальных выводов из него делать не стоит. Но ведь любая социальная ситуация по-своему уникальна, и задача ученого - найти принципы, которые объединяют столь разные феномены. Психологический эксперимент имеет те же структурные особенности, что и другие ситуации, где есть подчиненный и руководитель. Во всех этих ситуациях человек реагирует не столько на содержание требований, сколько исходит из взаимоотношений с их источником. Более того, если источник команды - легитимный авторитет, взаимоотношения перевешивают содержание. Вот что мы имеем в виду, говоря о важности социальной структуры, и именно это демонстрируется в нашем эксперименте.

Глава 15. Эпилог

Дилемма, вытекающая из конфликта между совестью и авторитетом, коренится в самой природе общества, и она была бы с нами, даже если бы нацистская Германия никогда не существовала. И относиться к этой проблеме так, словно речь идет лишь о нацистах, значит упускать из виду ее актуальность.

В демократиях есть всеобщие выборы. Но будучи избранными, люди имеют не меньшие полномочия, чем те, кто занял свои посты другими способами. И сколько мы уже видели, требования демократически избранной власти также могут вступать в противоречие с совестью. Ввоз и порабощение миллионов африканцев, уничтожение индейцев, интернирование японцев, применение напалма против мирных жителей во Вьетнаме - все эти жестокости послушно совершались по распоряжению демократических властей. Конечно, в каждом случае были люди, которые протестовали, однако большинство обычных граждан выполняли команды.

Но как может приличный человек за несколько месяцев дойти до того, чтобы без зазрения совести убивать себе подобных? Прежде всего из положения вне системы человек переходит в позицию внутри нее. Часы, потраченные на плацу, нужны вовсе не для того, чтобы дать строевую подготовку. Цель совсем иная: дисциплинировать индивида и придать зримую форму включению его в структуру. Колонны и взводы шагают как один человек, повинующийся командам сержанта. Такие формирования состоят не из людей, а из автоматов. Армейская подготовка нацелена на то, чтобы привести пехотинца именно в такое состояние, истребить всякие следы эго и постепенно добиться интернализации им военного начальства.

Перед отправкой солдат в военную зону власть всячески старается соотнести военные действия с идеалами и ценностями общества. Новобранцам сообщают, что им будут противостоять в битве враги народа, которых надо убить, - иначе страна в опасности. Ситуация подается таким образом, что жестокие и бесчеловечные поступки выглядят оправданными (о поведении во время Вьетнамской войны см. ).

В своей статье «Опасности подчинения» Гарольд Ласки писал: «Если мы не хотим влачить совсем уж бессмысленную жизнь, мы не должны принимать что-либо противоречащее нашему базовому опыту на том лишь основании, что так велит традиция, обычай или авторитет. Мы вполне можем ошибаться, но мы будем уже не вполне мы, если примем как данность то, что расходится с нашим опытом. Вот почему условием свободы в любом государстве является широкий и последовательный скептицизм по отношению к канонам, на которых настаивает власть».

Приложение I. Этические проблемы в исследовании

Профессиональные психологи фактически разбились на два лагеря: одни эксперимент очень хвалили, другие жестоко критиковали. Во время наших опытов я не видел никаких признаков душевной травмы у испытуемых. А поскольку сами они энергично поддерживали эксперимент, я решил, что исследования прекращать не стоит. Не вызвана ли критика скорее неожиданностью результатов, чем самим методом? Некоторые испытуемые вели себя так, что это казалось шокирующе безнравственным. Но если бы все они ограничились «слабым разрядом» или отказались от участия при первых же признаках дискомфорта у «ученика» и результаты эксперимента были приятными и вдохновляющими, кто бы стал протестовать?

Со всеми участниками после эксперимента проводилась специальная работа. Мы ставили их в известность, что жертва не получала опасных ударов током. У всех испытуемых была дружественная встреча с невредимым «учеником» и долгая беседа с экспериментатором. Не подчинившимся испытуемым мы объясняли эксперимент таким образом, чтобы поддержать их чувство правоты. Послушных уверяли, что их поведение абсолютно нормально, а внутренний конфликт имел место у всех участников.

Поскольку идея наказывать жертв током отвратительна, то, когда посторонние люди слышат о самой затее, они уверены: «Испытуемые откажутся подчиняться». А когда становятся известны результаты, прежнее убеждение сменяется другим: «Они не смогут с этим жить». Однако обе формы отрицания результатов в равной степени ошибочны. Многие участники не только подчиняются до самого конца, но и не получают душевной травмы. Главное моральное оправдание процедуры, использованной в моем эксперименте, состояло в том, что участники сочли ее приемлемой. Более того, это стало главным нравственным основанием для продолжения экспериментов.

То, что наш эксперимент внушил непокорность авторитетам некоторым его участникам, на мой взгляд, его большое достоинство. В качестве примера возьму свидетельство молодого человека. «Участие в “опыте с электрошоком”… сильно повлияло на мою жизнь. А тут - военный призыв. Понимая, что, будучи призванным в армию, я тем самым соглашаюсь делать все, что мне прикажет командование, я боюсь самого себя. Я хочу стать отказником по убеждениям совести, а если мне не дадут этот статус, готов пойти в тюрьму. Иного выхода для себя по совести я не вижу. Надеюсь лишь, что члены призывной комиссии будут также действовать в соответствии со своей совестью…»

Ингибитор (лат. inhibere - задерживать) - общее название веществ, подавляющих или задерживающих течение физиологических и физико-химических (главным образом ферментативных) процессов. Здесь имеется ввиду, что в процессе эволюции в организме человека были созданы ингибиторы, препятствующие агрессии при личном контакте.

Вам могут быть интересны следующие материалы